Томление души

Кажется, и минутки свободной нет. И голова полна мыслями не праздными. Но без книги как? Кислородное голодание... Эту неделю со мной Антон Павлович. Нет, я с ним. Открываю заново. Рушу стереотипы. Очень хочу объяснить самой себе природу своих же чувств: грущу, но это грусть особая. Чеховская? Христианская! Ах, какую важную вещь понял  Антон Павлович про человека вообще, а особенно про человека образованного, именующегося гордо - интеллигенцией! Нам читать Чехова и читать, думать и думать.

            Я отлично помню тезисы советского литературоведения о чеховской грустной интонации: дескать, чувствовал уходящее время "бар", никчёмность и пустоту бытия оторванной от народа интеллигенции и прочее и прочее. А ведь всё проще и сложнее. Да, чувствовал  - уходящее время. Точка. Никчёмность и пустоту бытия. Сумерки  человеческих душ.  

             Иногда  его герои - это люди, суетливо, по-муравейному собирающие блага. Не злыдни, не подлецы, нет! И обличать-то их, кажется, не за что: как и у нас - заботы, встречи, разговоры. Мелко плавают? Так и мы не летаем... Зачем тогда Чехов нам о них говорит? И отчего они у него так остро несчастны? Андрей Ефимыч в "Палате №6", Яков Иванов в "Скрипке Ротшильда", Старцев в "Ионыче"... Привычно несчастны... 

               А  иногда  они незаурядны и образованны! Знатоки философии и литературы.  Мыслители, гнущиеся под непосильным гнётом рассудка. Знающие, пожалуй, всё, кроме цели своего пути, и от этого бесконечно томящиеся в пустыне безлюбовной логики. Они много говорят, страдают от уязвлённого самолюбия, ищут общества, потому что внутри, за завесой слов, - зияющая пустота. И Иван Алексеевич Огнев из "Верочки", и герои "Дома с мезонином", и герои пьес...

                Узнали? Всё это мы, люди - вне века, вне обстановки конкретного времени. Торопящиеся приобретать, копить, оставлять в наследство. Или получающие образование и чрезвычайно этим гордящиеся: ведь накапливаем отнюдь не материальное, а значит, уже рангом выше!  Но откуда же эта сумеречная тоска? А ведь Антон Павлович знал, откуда они, сумерки! Понимаете? Души, потерявшиеся без Бога. Без Света. Без Истины. Мечущиеся в клетке привычно очерченной жизни... Наверное, и о себе говорил, как все великие писатели: «Нужно веровать в Бога, — писал Чехов В. С.  Миролюбову в декабре 1901 года, — а если веры нет, то не занимать ее места шумихой, а искать, искать одиноко, один на один со своей совестью».
                   Уж, кажется, "Человека в футляре" читала-перечитала! А пронзило правдой о себе до слёз: недаром "удовольствие" выражалось на лицах провожавших покойника: со смертью Беликова должно было уйти всё косное, формальное, надзирающее, серое... А не ушло: "жизнь потекла по-прежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая..." Вот вам, революционеры и реформаторы! Ведь рядом с этим Христос стоит. Всё в нас, в себе ищите семена зла и искореняйте их.
                    Рефреном звучит в моей голове мысль блаженного Августина : "Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе". Вот она, чеховская тоска! Бесконечное томление души, удалившейся от Бога. И страстно желающей найтись.
                                                           Виктория Викторовна.